В фильме "Отверженные" по мотивам Гюго революционеры были куда как симпатичнее, чем в реальности, да и резонов для революционной деятельности у них было поболее, чем у большинства теперешних (хотя с Гаврошем костюмеры налажали - "щеночек" одет слишком хорошо для нищего оборванца и совершенно не создает ощущения голодающего)
тем не менее, я посмотрел на ситуацию с точки зрения солдат.
Представьте себя солдатом французской армии, из тех, кого послали штурмовать баррикады. Первый штурм отбит, вон там, у самой баррикады лежит Жан Эвре, получивший пулю в живот и если прислушаться, то слышно, как он стонет, а рядом с ним его дружок Луи с пулей в голове. Луи, говорят, наставил рогов Жану, но после штурма попытался вернуться, чтобы вытащить его - неудачно.
Скоро должны прибыть пушки и тогда все закончится, ты пойдешь и обнимешь жену, возьмешь на руки детей.... Главное дождаться пушек. Да и бандиты уже почти не стреляют, видать патроны на исходе.
И вот тут ты видишь, как мальчишка-оборванец потрошит патронные сумки убитых солдат, как раз с Луи и начал. И понимаешь, что каждый патрон, который он принесет на баррикаду означает что ты не вернешься домой. Понимаешь так же ясно как и то, что бедолага Эвре уже замолк, наверняка мертв....
Нехорошо стрелять в детей, но в этом случае я стрелявших понимаю.
Впрочем, террористы часто прячутся за детьми, за чужими или за теми, которые считают их своими.
Тогда восстание подавили, но сколько еще было Гаврошей, убитых ради чьих-то идей, которые вряд ли были им понятны, тут дело было скорее в личных симпатиях.
Чего-то я мрачен и сумбурен.