Побухтеть

Равенство мужчины и женщины
Равные права.
Белые единороги.
Блеать, какое к херам равенство?
Мужчина не может родить ребенка - это факт. Женщина может. Если женщина рожила ребенка, она на некоторое время выбывает из равноправного процесса зарабатывания денег (декретные все ж таки ниже, чем зарплата) и в нормальной семье функцию добычи мамонтов и заботы о пропитании берет на себя мужчина. Просто потому, что полноценно заменить женщину в вопросе заботы о ребенке он физиологически не способен (ога, сейчас мне расскажут о тысячах мужчин, с рождения вскармливающих своих чад из бутылочек со смесями, охеренно полезными для растущего организма, куда там материнскому молоку).
Считайте меня шовинистом, но не может быть равенства. Взаимное уважение, взаимопомощь, любовь, прислушаться к мению своей половины - может и должно быть. Не всем повезло, чтобы это было, но может и должно. А равенства и равноправия - нет.
Тем более, что борцыцы за права равноправие воспринимают как-то странно: падите ниц, жалкие мужЫки, вы нам должны, как земля колхозу.
Пы.Сы. С интересом жду оттока ПЧ - после срыва покровов с моего фофызма это уже бывало, шовинизм в этом деле не хуже)))

@темы: Всякая хрень, Бурчалко

---

Мяу-мяу, ага

Какого хера у меня открыто творение Дворового кота про клонов и сепаратистов и я не сплю?

@темы: Всякая хрень

---

послеобеденный расслабон

Сижу и думаю, надо ли маяться херней и писать псто про начала теории горения и горение в условиях невесомости/безвоздушного пространства?

Вопрос: псто был бы

1. да интересен		40	(93.02%)
2. нет, почитаем умную книгу		3	(6.98%)
Всего:		43

---

Мастер Жопаручкин и пиратский глаз

Когда прыгал с лестницей и Баськой, чинил водосток, с лестницы мне в глазьмо упал кусок грязи (кой-то сукин сын лазал по ней в грязных сапогах, блеать, хер кому еще дам юзать) Сраз вроде проморгался-промыл, но оказалось хер там.
Через некоторое время глаз начал болеть так шо писец, слезы текут, короче хреново глазу. А лечь и умереть низзя - по халтуре ждут, когда я скину проект, другие разделы уже печатают. И вот я одноглазо, со слезами соплями и матюгами его доделывал. Доделал, отправил, сижу думаю, надыть похоже в травму ехать, а ехать не смогу - надо кого-то напрягать.
На счастье оказалась дома соседка-дохтур, примчала, достала из глазьмя песчинку, закапала волшебнми каплями, через некотрое время другими каплями - с новокаином. Теперь вот сиду с повязкой на глазу, чтоб не моргать лишний раз, радуюсь, что глаз почти не болит, работу сдал, единственное, что за баблом не съездил. но это не к спеху.
Как же ж мало надо для счастья - чтоб не болело ничего и не надо было работать.
А вообще мне надо менять ник с Моркелеба на Лаки. А то блин везет как одноногой собачке.

@темы: Дыбр, Всякая хрень

---

Про котов

Все-таки как ни крути, а даже самые лучшие коты - твари тупые.
Сегодня Баську сгубило любопытство - поставил я лестницу что починить водосток, оторванный давешним ураганом, отошел за всякой херней, возвращаюсь - на самом верху, с трудом баллансируя на ступеньке сидит Баська и глаза у него напряженные - туда то по лесенке и коту легко, а вот обратно хер. ступеньки люминявые, когтями не уцепиться. А высота - честные 9 метров. Внизу бетон и мощеная камнем тропинка, к тому же слегка обледеневшая. Пришлось, ругаясь матом, лезть сначала снимать этого любознательного говнюка, а потом только чинить трубу.

@темы: Дыбр, зверь, е-мое.

---

Конное

В субботу впервые попробовал свои силы в вольтажировке. На первый раз, естественно, лошадь никуда не шла и стоически переносила все издевательства. Я и еще один товарищ позорно позорились, пытаясь как надо выполнить все эти "ножницы", ласточки, квадраты-уголки и прочую геометрию.
На самом деле это охеренно, но мне требуется тренироваться в разы интенсивнее и разнообразнее, чтобы в следующий раз позориться поменьше.
Я в очередной раз мотивирован.

@темы: Дыбр

---

умирвесь

15.12.2013 в 03:33

Пишет  Mara_Jade_Palpatyne:

15.12.2013 в 03:08

Пишет  fire-dragon:

ржу понемногу

@темы: Смехуечки, Перепостинг

---

Поеду я домой. Нарисую стадию П для тушения бызнес центра в качестве халтуры и спать.
Вообще поразительно, насколько мало фирм готовы взрастить себе нормального, годного инженера, а не привлекать варягов-ландскнехтов-фриленсеров. Свой инженер он как-то надежнее, никуда не денется, можно пинать, чтоб не сорвал сроки, подкручивать яйчишки, чтоб был повнимательнее к деталям и все дела.
С другой стороны, аппетиты у инженеров, способных нарисовать проект без косяков немалые. И если поток заказов невелик, то дешевле нанимать варягов.
Такая херня.
А завтра поеду кататься на лошадке. Опять на манеже, опять потом буду ныть и стенать, что болит все. Странное дело, но постепенно мне начал сильно нравиться сам процесс езды на лошади, причем на манеже. Некоторый рост моего убогого мастерства кавалериста (бугагага).
Сейчас немного установится погода, чтоб можно было более-менее ездить без риска, что лошадь будет падать на каждом шагу, ибо лед кругом такой, что машинка на шипах еле ездит, надо будет попробовать поездить на Дашке в одно жало, ибо теперь как-то не с кем. Затея херовая, но заманчивая - не надо никуда ехать, чтобы добраться до коняшки, всего-то метров 300-400 пройти.
Жаль, что некому как надо воспитывать дашкиного жеребенка, Бурана. Растет очень красивый коняшка, но блять, это будет лютый пипец, уже сейчас, полугодовалый, он пытается доминировать, херачить копытами и кусаться. Что будет, когда он надерет силу, страшно подумать, но есть подозрение, что закончится это все не очень радужно. Может я и пессимист, ога.
Жаль, что я не неебаццо ковбой, так бы воспитал себе рыцарского коняшку и горя б не знал.
А пока мне надо определиться, сколько денег просить за расчет, который я уже сделал и в принципе денег-то за него не хотел брать. Хрен ли - времени на него потратил минут сорок, причем попивая чай. Просить совсем мало - не солидно, не по-ландскнехтски. Просить много - не позволяют остатки совести. Дилемма, блин. Думаю, ежели к нему приложить охеренно красивую схему, что займет еще полчаса, то можно взять тыщ пять и не париться. Новогдние скидки, епта.

@темы: Дыбр, Всякая хрень

---

к вопросу о загадываемых желаниях

13.12.2013 в 13:38

Пишет  ЛюбительБелок:

Надо сказать, что в то время, когда я более-менее верил в приметы, случилось совпадение. Я загадал желание и оно сбылось, причем именно в той формулировке, что я загадал.
С той поры я не загадываю желаний, потому как всегда очень трудно понять, чего ты на самом деле хочешь.
При всем при том Иосиф Виссарионович на картинке прав. Желания не сбываются, разве что те, которые ты можешь исполнить без чужого участия.
А так получается хуйня - "мальчик, не успевший полностью загадать желание во время падения звезды, теперь постоянно хочет".
Нахер мечты, надо быть проще и приземленнее.

@темы: Дыбр

---

Я никогда не буду понимать Россию....

Со слегка охеревшим выражением лица заявил один из моих импортных коллег, после общения с экспертом по одному из проектов.
-У вас тут все неправильно - заявил нам эксперт, тыца пальцем в СП5. - Интенсивность должна быть от такая!
-Но позвольте, это же тонкораспыленная вода, для этой херни есть свой стандарт, вот пожалуйста!
-Да? А где сказано, что по отношению к этой херне не дейсвует СП5?
-В ФЗ 123 тащемта.
мммм. Ну ладно.
Ну и такая херня произошла не единожны.
Удивленный Эмре на выходе посмотрел на нас и поинтересовался: - А это точно был эксперт?
-Да, у нас половина экспертов такие.
-Я никогда не буду понимать Россию.

@темы: Бурчалко

---

Как нельзя читать книги

в ожидании совещания сидим, я читаю книжку на телефоне.
В книжке врут, что мол террасы и оранжереи на дашен понатыканы там, куда дажить из баллисты не бострелят, не то что из лука.
Я как обычно начинаю прикладывать хер к носу и вспоминать школьный курс кинематики. Считается, что дальность полета камня из баллисты и требушета могла превышать 300 метров. С учетом сопротивления воздуха скорость камня для обеспечения такой дальности должна быть около полста метров в секунду. высота, достигаемая камнем в зените траектории будет что-то около 110-120 метров, ну так, навскидку. Нехеровый такой замок, учитывая, что описывается он как не самый высокий на раёне, мол по сравнению с анператорским замком у нас и труба пониже и дым пожиже, там - хоромина огромина, а мы тут так, чисто для житья и незначительных перепихонов с врагами отстроились.
Я так полагаю, что анператорскому замку в качестве донжона понадобится небоскреб из москва-сити, не менее чем.
Почитал, блеать.

---

Странная штука память

Иногда я несколько минут не могу вспомнить слово, которое употреблял буквально только что, а порой вспоминаю что-то, казалось бы, полузабытое, с такой четкостью, что не передать.
Вот сейчас непойми почему вспомнилась книжка "Сказ о Черном Дьяволе", которую читал чёрт его знает когда давно, лет десять-одинадцать мне было. А помню не только сюжет, но и чуть ли не дословно и постранично, по крайней мере мог бы пересказать довольно близко к тексту. Какие-то предложения помню целиком.
Помню даже ощущение, когда держишь в руках самодельную обложку, листаешь даже не желтые, а коричневатые от старости страницы их не слишком-то хорошей бумаги, с немного неровным, но четко пропечатанным и нисколько не потускневшим шрифтом. Даже картинку на титульном листе помню.
и ощущение сопричастности, когда читал.
Странно, что книги я помню намного лучше, чем людей.

@темы: Дыбр

---

Покуда варится кофеин

Вчера приехал домой рано, дома, как оказалось, ничего не сломалось и не требовало непосредственного вмешательства и оттого образовалось у меня время для безделья. Вместо того, чтоб заняться чем полезным, я скачал бальдурс гейт 2 энчансед эдишн который и решил его побегаццо.
Грозились исправить все баги и навернуть разного.
За каким-то из расширений поставили не темный день, а папину табуретку трон Баала.
Добавили квестовых спутников - в медной короне наткнулся на девку-воровку-тифлинга и непроизносимым именем. У девки беда с головой, стал быть ей в моей компании самое место - решил я. Тем более, что зовет в логово Домогарова. Точнее в подземелье какого-то хера на букву Д. Решил навестить, сначала растерялся - ептить, а где оно? Потом вспомнил - вещала девка про кладбище.
Пришли, нашли с хрен знает какой попытки, добрались до могилки-телепорта, спрыгнули (строго по одному). Навстречу - призрачный хер с разводным ключом (вполне себе материальным, не иначе это он, падла, Подвального кота обокрал (хоть тот и не признается). Отобрали у него ключ разводной, девка и говорит - это на самом деле ключ не разводной, а водлебный, практисски золотой. Им надыть дверку открыть и вот тогда ужо будет счастье, надо только всех белоленточных перебить и разбудить гаранта стабильности!
И тут я осознал, что столкнулся с проблемой буратины: ключик есть, а дверки нет. И туда я с этим ключиком и сюда - некуда пристроить. Нема дверки. Я так полагаю, чтоб ее найти нужен вор, но узкоглазого Йошиму я выпнул, подобравши девку, а она к Домогарову в гости иттить отказывается, боится его томной прелести. Джахира с ее колдунством "увидеть невидимое" нихера не увидела.
Похоже, что там сидит не Домогаров, а кролик несудьбы.
Печально мне стало и пошел я спать, тем более что времени уже было как раз-таки немало.
Попробовал поспрошать у тындекса - как к этому домогарову то попасть? Видать не то спросил, нашел только описание расположения самого подземелья, которое я уже нашел.

@темы: Всякая хрень

---

Княгиня Ольга, дело твое живет!

Одно из наиболее известных деяний княгини Ольги - умышленный и злонравный поджог города Искоростеня с применением пиро-биологического оружия.
Эта выдающаяся женщина не только применила самонаводящееся оружие задолго до 20 века, но и зосновала традиционную забаву "пусти красного петуха соседу".
Интересная статистика:
За 2012 год было совершено более 16.5 тыс умышленных поджогов (установлено расследованиями) прямой ущерб от которых составил более 3.5 млрд рублей, то есть в среднем более 220 тысяч на каждый (цифра бесполезная, ибо среднее - это ни о чем, просто для понимания масштабов проблемы)
Детские шалости с огнем явление не столь серьезное и распространенное, всего-навсего 2.8 тыс. случаев на жалкие 78 миллионов рублей. Детишшки.
Интересно, что косвенный ущерб от поджогов оценке поддается с большим трудом, но есть мнение, что он может быть в разы больше прямого.
Из этого я делаю заключение: народ у нас технически грамотен и поджигает с применением смекалки, трезвого расчета (в том числе и на пьяную голову).
По этому поводу анекдот:
Из доклада диверсионной группы КГБ: Пентагон поджечь невозможно, потому что у него пять углов.
(кто не понял: отсылка к старинной поговорке, что избу поджигать надо с четырех углов)

@темы: Всякая хрень

---

Чота мне не хочется либеральной демократии

11.12.2013 в 09:34

Пишет  Даумантас:

ёпт...

Британские власти принудительно изъяли ребёнка из утробы матери

Социальные службы графства Эссекс получили разрешение суда на то, чтобы женщине провели принудительную операцию кесарева сечения. «Виновность» матери состояла в том, что она перенесла паническую атаку, и власти сочли, что психическое состояние роженицы не позволяет ей воспитывать детей, передаёт газета The Sunday Telegraph.

Теперь адвокаты женщины пытаются добиться того, чтобы малыша вернули матери. По их словам, женщина из Италии находилась в Великобритании в командировке. У неё случился приступ паники, и она позвонила в полицию. Стражи порядка отвезли беременную женщину в психиатрическую клинику, после чего было принято решение изъять ребёнка в соответствии с законом о психическом здоровье.

Члены семьи пострадавшей женщины рассказали о том, что панические атаки могли случиться у их родственницы из-за того, что она не приняла таблетки от биполярного расстройства, которое у неё диагностировали в Италии.

По данным адвокатов, спустя пять дней, которые итальянка провела в психиатрической больнице, ей сделали кесарево сечение и изъяли ребёнка. Во время операции женщина находилась под действием успокоительных препаратов. Разрешение на операцию социальные службы получили от Верховного суда. При этом самой женщине об операции не сообщили.

Сейчас гражданка Италии добивается оформления опеки над ребёнком.

RT

Я конечно понимаю, забота о детях, все дела, но на мой взгляд слегонца перебор.

@темы: Наше светлое будущее

---

Йохохо, мир тесен, едрена вошь.

Внезапно:
моя буквально первая вьюношеская любофф - писательница руками, весьма, надо сказать, плодовитая) Надо сказать, она в деццво-юносте тоже увлекалась, я тогда ее творчество читал с удовольствием.
Надо будет почитать, чего пишет. А может и не надо, чтоб не разочаровываться.

@темы: Дыбр

---

Предновогоднее, но не праздничное

От нового года я не жду ничего хорошего.
Наверное тут накладывается годовщина со смерти папы, Вроде бы за год и привык бкз него, а к годовщине становится все тоскливее.
Строго говоря, последний новый год, когда мне было по-настоящему радостно и верилось в светлое будущее был уже довольно давно.
Наверное, я не умею веселиться и радоваться жизни, но новогодние праздники они какие-то не особо праздничные получаются.
Зато с большим нетерпением жду конца февраля - что билеты, что гостиницу я уже зарезервировал. Проведу несколько дней в Венеции, попадая как раз-таки на карнавал.
Смеху для - взять с собой дурацкое штоле? Главное при этом не встретить настоящих шотландцев, быгыгыгыгы.

@темы: Дыбр

---

Очень годная статья, кстати

10.12.2013 в 11:22

Пишет  Dara-Valevski:

Военные потери в Средневековье
Проблема оценки потерь – прежде всего проблема оценки источников, тем более, что до XIV века почти единственными источниками являются хроники. Только для позднего средневековья становятся доступны более объективные канцелярские отчеты и, изредка, археологические данные (например, сведения о датско-шведском сражении 1361 г. у Висбю были подтверждены обнаружением 1185 скелетов в ходе раскопок 3 из 5 рвов, в которых были захоронены убитые).

Хроники, в свою очередь, невозможно правильно интерпретировать, не понимая психологию того времени.

Европейское средневековье исповедовало две концепции войны. В эпоху "развитого феодализма" (XI-XIII века) они существовали де-факто, в позднем средневековье появились и военные трактаты, прямо и явным образом их излагавшие и исследовавшие (например, работа Филиппа де Мезьера, 1395 г.).

Первой была война "mortelle", "смертельная", война "огня и крови", в которой все "жестокости, убийства, бесчеловечности" были терпимы и даже систематически предписывались. В такой войне было должно использовать против противника все силы и приемы, в сражении надлежало не брать пленных, добивать раненых, догонять и избивать бегущих. Можно было пытать высокопоставленных пленных с целью получения сведений, убивать вражеских гонцов и глашатаев, нарушать соглашения, когда это было выгодно, и т.д. Подобное же поведение допускалось и по отношению к гражданскому населению. Иными словами, главной доблестью провозглашалось максимально возможное истребление "погани". Естественно, это в первую очередь войны против "неверных", язычников и еретиков, но также и войны против нарушителей "установленного Богом" социального порядка. На практике к этому типу приближались и войны против формально христиан, но резко отличных по национально-культурному или социальному признаку.

Второй концепцией была война "guerroyable", т.е. "рыцарственная", "guerre loyale" ("честная война"), ведущаяся между "добрыми воинами", которую подобало вести в соответствии с "droituriere justice d'armes" ("прямым правом оружия") и "discipline de chevalerie", ("рыцарской наукой"). В такой войне рыцари мерялись силой между собой, без помех со стороны "вспомогательного персонала", с соблюдением всех правил и условностей. Целью сражения было не физическое уничтожение противника, а выяснение силы сторон. Пленить или обратить в бегство рыцаря противной стороны считалось более почетным и "благородным", чем убить его.

Добавим от себя, что пленение рыцаря было и экономически намного выгоднее его убийства – можно было получить большой выкуп.

По существу "рыцарственная война" являлась прямым потомком древнегерманской концепции войны как "божьего суда", но гуманизированной и ритуализированной под влиянием христианской церкви и общего роста цивилизованности.

Тут уместным будет некоторое отступление. Как известно, германцы рассматривали сражение как своего рода судебный процесс (judicium belli), выявлявший "правду" и "право" каждой из сторон. Характерна речь, вложенная Григорием Турским в уста некоего франка Гондовальда: "Бог рассудит тогда, когда мы сойдемся на поле битвы, сын я или не сын Хлотаря". С сегодняшней точки зрения подобный способ "установления отцовства" кажется анекдотическим, но для германцев он был вполне рационален. Ведь фактически Гондовальд претендовал не на установление "биологического факта" отцовства (что в то время было просто невозможно), а на материальные и юридические права, вытекающие из этого факта. И сражение должно было установить, обладает ли он необходимыми силами и способностями, чтобы удержать и реализовать эти права.

На более частном уровне этот же подход проявлялся в обычае "судебного поединка", причем здоровый мужчина обязан был защищать себя сам, а женщина или старик могли выставить заместителя. Примечательно, что замена поединка вергельдом воспринималась раннесредневековым общественным мнением не как признак "гуманизации" общества, а как признак "порчи нравов", достойный всяческого осуждения. Действительно, в ходе судебного поединка верх одерживал более сильный и умелый воин, следовательно, более ценный член племени, уже в силу этого в большей степени заслуживающий, с точки зрения общественной пользы, обладать оспариваемым имуществом или правами. "Денежное" же решение спора могло предоставить преимущество менее ценному и нужному племени человеку, пусть и обладающему большим богатством в силу каких-то случайностей или низменности своего характера (склонности к скопидомству, хитрости, торгашества и т.д.), то есть стимулировало не "доблесть", а "порок". Неудивительно, что при таких взглядах судебный поединок в разных формах (включая боевое единоборство) смог сохраниться у германских народов вплоть до конца Средних веков и даже пережить их, превратившись в дуэль.

Наконец, германское происхождение концепции "рыцарской" войны видно и на лингвистическом уровне. В Средние века латинское обозначение войны, bellum, и германское, werra (превратившееся во французское guerre) были не синонимами, а обозначениями двух разных типов войн. Bellum применялось к официальной, "тотальной" межгосударственной войне, объявлявшейся королем. Werra изначально обозначала войну как реализацию "файды", семейной кровной мести, и "божий суд" по обычному праву.

Вернёмся теперь к хроникам, главному источнику сведений о потерях в средневековых битвах. Едва ли нужно доказывать, что в подавляющем большинстве случаев хроника не является объективным "канцелярским" документом, это скорее полухудожественное "панегирико-дидактическое" произведение. Но ведь прославлять и поучать можно исходя из разных, даже противоположных предпосылок: в одном случае этим целям служит подчеркивание беспощадности к "врагам веры и порядка", в другом – "рыцарственности" в отношениях с "благородными" противниками.

В первом случае важно подчеркнуть, что "герой" избивал "неверных" и "злодеев" как только мог, и добился в этом значительных успехов; отсюда появляются десятки тысяч убитых сарацин или простолюдинов в хрониках, посвященных "смертельным" войнам. Рекордсменом по этой части считается описание битвы на реке Саладо в 1341 г. (последняя крупная попытка вторжения африканских мавров в Испанию): 20 убитых рыцарей у христиан и 400000 убитых у мусульман.

Современные исследователи подчеркивают, что хотя и нельзя понимать буквально преувеличенные цифры "20000", "100000", "400000" "крестоносных" хроник (убитых "язычников" вообще редко пересчитывали), они имеют определенную смысловую нагрузку, поскольку передают масштаб и значимость сражения в понимании летописца и, главное, служат психологически точным свидетельством, что речь идет именно о "смертельном" сражении.

Напротив, применительно к "рыцарственной" войне, то есть ритуализованному "божьему суду" внутри рыцарского сословия, большое число убитых "собратьев" победителя никак не может выставить его в выгодном свете, засвидетельствовать его великодушие и "правильность". По понятиям того времени более "рыцарственным" выглядел тот военачальник, который обратил в бегство или захватил в плен противников-дворян, а не устроил их истребление. Тем более что с учетом тактики того времени большие потери противника подразумевают, что выбитые из седла или раненые рыцари вместо пленения добивались идущими сзади кнехтами-простолюдинами – позорное поведение по понятиям того времени. То есть тут хороший летописец должен был стремиться скорее к занижению потерь среди рыцарей, в том числе и вражеских.

К сожалению, историки-"минималисты", справедливо критикуя явно завышенные цифры, не принимали в расчет другую сторону медали – что в иной психологической ситуации "поэты"-летописцы могли быть столь же склонны к преуменьшению потерь (раз уж "объективность" в современном понимании им все равно была чужда). Ведь, если подумать, 3 убитых французских рыцаря из полутора тысяч после трёхчасового ближнего рукопашного боя при Бувине (1214 г.) ничуть не более правдоподобны, чем 100 тысяч убитых мусульман при Лас-Навас-де-Толоса.

В качестве эталона "бескровных битв" XII-XIII веков приводят такие, как при Таншбре (1106 г.), когда с французской стороны был якобы убит всего один рыцарь, при Бремюле (1119 г.), когда из 900 участвовавших в бою рыцарей погибли всего 3 при 140 пленных, или при Линкольне (1217 г.), когда у победителей погиб всего 1 рыцарь (из 400), у побежденных – 2 при 400 пленных (из 611). Характерно высказывание летописца Ордерика Виталиса по поводу битвы при Бремюле: "Я обнаружил, что там были убиты только трое, поскольку они были покрыты железом и взаимно щадили друг друга, как из страха божьего, так и по причине братства по оружию (notitia contubernii); они старались не убивать беглецов, а брать их в плен. Поистине, как христиане, эти рыцари не жаждали крови своих собратьев и радовались честной победе, предоставленной самим Богом...". Можно поверить, что в данных случаях потери были малы. Но являются ли такие сражения наиболее характерными для Средневековья? На самом деле это только одна их категория, значительная, но не преобладающая. В них участвовали рыцари одного и того же сословия, религии и национальности, которым, по большому счету, было не так уж важно, кто станет их верховным сюзереном – один претендент или другой, Капетинг или Плантагенет.

Впрочем, и в сражениях такого типа столь низкие потери возможны лишь в том случае, если противники сознательно щадили друг друга, избегая смертельных ударов и добивания, а в затруднительном положении (будучи ранены или выбиты из седла) легко сдавались в плен, вместо борьбы до конца. Рыцарский метод индивидуального ближнего рукопашного боя вполне допускает "дозировку поражающего действия". Однако этот же метод может быть и исключительно кровавым – если противники намерены действовать не только в полную силу, но и беспощадно друг к другу. Оторваться от агрессивного противника и спастись в ситуации ближнего боя крайне трудно.

Подтверждением последнего являются взаимоистребительные крестоносно-мусульманские сражения на Ближнем Востоке и в Испании – они происходили в то же самое время и с участием тех же рыцарей, что бились при Бремюле и Линкольне, но тут хронисты ведут счет потерь на тысячи, десятки и даже сотни тысяч (например, 4 тыс. крестоносцев и явно преувеличенные 30 тыс. турок при Дорилее в 1097 г., 700 крестоносцев и 7 тыс. сарацин при Арзуфе в 1191 г. и т.д.). Нередко они завершались поголовным истреблением побежденной армии, без различия сословного ранга.

Наконец, многие европейские сражения XII-XIII веков носят как бы промежуточный характер между "рыцарственными" и "смертельными", примыкая то к первому, то ко второму типу. Очевидно, это сражения, к которым примешивалось сильное национальное чувство и в которых активно участвовали пешие ополчения из простолюдинов (обычно горожан). Таких сражений немного, но обычно это наиболее крупные сражения.

К "рыцарственному" типу примыкает битва 1214 г. при Бувине, о которой было упомянуто выше. Известна она по трем источникам – подробной рифмованной хронике Гийома ле Бретона "Филиппида", сходной с ней стихотворной хронике Филиппа Муске, а также анонимной хронике из Бетюна. Примечательно, что все три источника – французские, и их предпочтения видны невооруженным глазом. Особенно это касается наиболее детальных хроник ле Бретона и Муске – похоже, что авторы соревновались в написании хвалебных од своему королю Филиппу-Августу (первый из них и вовсе был личным капелланом Филиппа).

Именно из поэм ле Бретона и Муске мы узнаем, что при Бувине погибло 3 французских и 70 германских рыцарей (при минимум 131 пленном) на 1200-1500 участников с каждой стороны. Дельбрюк и его последователи принимают эти цифры потерь за аксиому. Более поздний Вербрюгген предполагает, что у союзников погибло около 170 рыцарей (поскольку мемориальная надпись в церкви св. Николая в Аррасе говорит о 300 убитых или плененных вражеских рыцарях, 300-131=169). Однако французские потери из 3 убитых рыцарей все они оставляют без обсуждения, хотя тексты тех же самых хроник никак не сочетаются со столь смехотворно низкой цифрой:

1) Двухчасовой рукопашный бой французских и фламандских рыцарей на южном фланге – все ли из этих традиционных соперников были склонны щадить друг друга? Кстати, после Бувина Фландрия покорилась французскому королю, и у его придворных хронистов были все политические основания не задевать новых подданных и подчеркивать "рыцарский" характер произошедшего испытания.

2) Прежде чем герцог Фландрии Фердинанд попал в плен, после жестокого боя были убиты все 100 его сержантов-телохранителей. Неужели эти наверняка неплохие воины позволили перебить себя как овец, не нанеся никаких потерь французам?

3) Сам французский король еле избежал гибели (примечательно, что сбившие его с коня немецкие или фламандские пехотинцы пытались его именно убить, а не взять в плен). Неужели его окружение никак не пострадало при этом?

4) Хроники говорят и о доблестном поведении германского императора Оттона, долго бившегося секирой, и его саксонского окружения. Когда под Оттоном убили коня, он едва избежал плена и был с трудом отбит телохранителями. Сражение уже проигрывалось союзниками и у немцев не было никаких оснований надеяться сохранить пленных, т.е. они должны были бить насмерть, чтобы спастись самим. И в результате всех этих подвигов 1-2 убитых француза?

5) На северном фланге 700 копейщиков-брабансонов, построившись в круг, долго отбивали атаки французских рыцарей. Из этого круга делал вылазки граф Булонский Рено Даммартин со своими вассалами. Граф был опытным воином и ему, как предателю, было нечего терять. Неужели он и его люди смогли убить 1-2 французских рыцарей, в лучшем случае?

6) Наконец, почти вся нагрузка у французов в этом долгом и важном сражении легла на рыцарей, поскольку французская пешая коммунальная милиция почти сразу разбежалась. Эти полторы тысячи французских рыцарей справились и с немецко-фламандскими рыцарями, и с многократно более многочисленной, агрессивной, хотя и плохо организованной немецко-голландской пехотой. Ценой всего лишь 3 погибших?

В общем, утверждениям ле Бретона и Муске можно было бы поверить только в том случае, если бы они подтверждались такими же данными с немецкой и фламандской стороны. Но немецких и фламандских описаний этого крупнейшего сражения того времени не сохранилось – видимо, поэтов-хронистов этих стран оно не воодушевляло. Пока же приходится признать, что хроники ле Бретона и Муске представляют собой тенденциозно-пропагандистский панегирик и цифры потерь в них не заслуживают доверия.

Другой пример такого рода – сражение при Мюре 12 сентября 1213 г., единственное крупное сражение Альбигойских войн. В нем 900 северофранцузских всадников с неизвестным количеством пеших сержантов под командованием Симона де Монфора разбили по частям 2000 арагонских и южнофранцузских ("окситанских") всадников и 40 тыс. пехотинцев (тулузское ополчение и рутьеры). Арагонский король Педро II (активный участник Реконкисты и сражения при Лас-Навас-де-Толоса в 1212 г.), находясь в авангарде, столкнулся с французским авангардом и был убит, после жестокого боя была перебита и вся его maynade, т.е. несколько десятков рыцарей и сержантов ближайшего окружения. Затем французы ударом во фланг опрокинули деморализованных смертью короля арагонских рыцарей, те увлекли в своем бегстве окситанских рыцарей, затем французы расчленили и загнали в Гаронну тулузское пешее ополчение, причем было зарублено или утоплено якобы 15 или 20 тысяч человек (слишком выдающееся достижение для 900 конных воинов).

При этом, если верить "Истории Альбигойского крестового похода" монаха Пьера де Во-де-Серни (он же Петр Сернейский, ярый панегирист Симона де Монфора), у французов были убиты всего 1 рыцарь и несколько сержантов.

Еще можно поверить, что французская конница перерезала тулузское пешее ополчение как стадо баранов. Цифра в 15-20 тысяч погибших явно преувеличена, но с другой стороны, гибель значительной части мужского населения Тулузы в сражении при Мюре является объективным и впоследствии многократно проявлявшимся фактом. Однако в то, что король Педро II и его придворные рыцари позволили так задешево перебить себя, поверить невозможно.

В заключение – немного о еще одном хорошо изученном сражении той же эпохи, при Воррингене (1288 г.). Если верить рифмованной хронике Яна ван Хеелу, победители-брабантцы потеряли в нем всего 40 человек, а проигравшая немецко-голландская коалиция – 1100. Опять же, эти цифры никак не сообразуются с описанным в той же хронике ходом сражения, долгого и упорного, и даже "минималист" Вербрюгген считает цифру брабантских потерь несообразно заниженной. Причина очевидна – ван Хеелу был таким же панегиристом брабантского герцога, как Петр Сернейский – Монфора, а ле Бретон и Муске – Филиппа-Августа. Видимо, для них было хорошим тоном до неправдоподобия занижать потери своих победоносных покровителей.

Для всех вышеприведенных сражений характерны одни и те же особенности: подробные их описания сохранились только со стороны победителей, и всякий раз присутствует огромный разрыв в боевых потерях между победителями и побежденными, никак не сочетающийся с подробным описанием долгой и упорной борьбы. Это тем более странно, что все эти сражения были не менее значимы для побежденных, имевших свою непрерывную летописную традицию. Очевидно, проигравшая сторона, не испытывая никакого поэтического восторга, предпочитала ограничиваться считанными строчками в общих хрониках. Добавим также, что сдержанность летописцев сразу исчезает, когда речь заходит о солдатах-простолюдинах – тут многотысячные цифры являются обычным делом.

Это то, что касается сражений XII-XIII веков. Их печальной особенностью является невозможность, в подавляющем большинстве случаев, проверить цифры описывающих их хроник, сколь бы невероятными они не были.

Картина резко меняется на рубеже XIII-XIV веков, после битв при Фолкерке 1298 г. и Куртре 1302 г. "Малокровные" сражения практически исчезают, какую серию сражений позднего средневековья ни возьми – одни кровавые побоища с гибелью от 20 до 50% активных участников у проигравшей стороны. В самом деле:

А) Столетняя война – "жалкие" 15% убитых у французов в битве при Креси (1346 г.) объясняются только пассивно-оборонительной тактикой англичан и наступившей ночью, позволившей спастись большинству раненых; зато в битвах при Пуатье (1356 г.) и Азенкуре (1415 г.), происходивших днем и закончившихся успешной контратакой англичан, было убито до 40% французских рыцарей; с другой стороны, в конце войны получившие тактическое преимущество французы убили до половины английских воинов в сражениях при Пате (1429 г.), Форминьи (1450 г.) и Кастильоне (1453 г.);

Б) на Иберийском полуострове – в наиболее крупных сражениях при Нахере (1367 г.) и Алжубарроте (1385 г.) английские лучники устроили точно такой же завал из трупов кастильских и французских рыцарей, как при Пуатье и Азенкуре;

В) англо-шотландские войны – больше 5 тысяч убитых шотландцев (вероятно, около 40%) в битве при Фолкерке (1298 г.), убито 55% шотландской кавалерии при Халидон-Хилле (1333 г.), погибло более половины (возможно, 2/3, включая пленных) шотландцев, участвовавших в битве при Невиллс-Кроссе (1346 г.); с другой стороны, минимум 25% английской армии (против примерно 10% у шотландцев) убито в битве при Баннокберне (1314 г.), более 2 тысяч убитых англичан (20-25%) в битве при Оттерберне (1388 г.);

Г) франко-фламандские войны – 40% французских рыцарей и конных сержантов убиты в битве при Куртре (1302 г.), 6 тыс. убитых фламандцев (т.е. 40%, по французским, возможно, завышенным данным) и 1500 убитых французов в битве при Мон-ан-Певеле (1304 г.), более половины фламандской армии истреблено в сражениях при Касселе (1328 г.) и Розебеке (1382 г.);

Д) войны с участием швейцарцев – более половины австрийских рыцарей убито в битвах при Моргартене (1315 г.) и Земпахе (1386 г.), в битве при Сен-Жакоб-ан-Бирс до последнего человека уничтожен бернско-базельский отряд в 1500 чел., погибло и неизвестное число пытавшихся спасти его базельцев, у французских наёмников якобы убито 4 тыс. человек, в битве при Муртене (1476 г.) убито более половины бургундской армии, 12 тыс. чел.;

Е) войны на Севере – при Висбю (1361 г.) убито более 1500 чел., датчане полностью уничтожили защищавший город шведский отряд, при Хеммингштедте (1500 г.) крестьяне Дитмаршена, потеряв 300 убитых, уничтожили 3600 солдат датского короля Иоганна I (30% всей армии);

Ж) сражения Гуситских войн 1419-1434 гг. и войн Тевтонского ордена с поляками и литовцами, включая Грюнвальд (1410 г.) – также известны беспощадным истреблением проигравшей стороны.

Неким островком "рыцарственной" войны (хотя уже в извращенной форме) прежде представлялись только войны кондотьеров в Италии. Мнение о привычке предводителей кондотьеров сговариваться между собой и устраивать почти бескровные имитации сражений, тем самым обманывая нанимателей, основывается преимущественно на произведениях итальянского политика и писателя Никколо Макиавелли (1469-1527 гг.). Его "История Флоренции" (1520 г.), написанная под явным влиянием античных образцов и своей конкретностью выгодно отличающаяся от средневековых хроник, до недавних пор безоговорочно принималась на веру как важнейший источник по позднесредневековой истории Италии. Например, о битве между флорентийско-папскими и миланскими войсками при Ангиари (1440 г.) он пишет: "Никогда еще никакая другая война на чужой территории не бывала для нападающих менее опасной: при столь полном разгроме, при том, что сражение продолжалось четыре часа, погиб всего один человек, и даже не от раны или какого-либо мастерского удара, а от того, что свалился с коня и испустил дух под ногами сражающихся". А вот о сражении между флорентийцами и венецианцами при Молинелла (1467 г.): "Однако ни один человек в этой битве не пал – ранены были лишь несколько лошадей и, кроме того, и с той, и с другой стороны взято было несколько пленных". Однако, когда в последние десятилетия были тщательно изучены архивы итальянских городов, оказалось, что в действительности в первом сражении погибло 900 человек, во втором – 600. Может быть, это не столь много для армий тысяч по 5 человек, но контраст с утверждениями Макиавелли разителен.

Таким образом, стало очевидным, что "История Флоренции" вопреки внешнему впечатлению – не точный отчет о событиях того времени, а скорее тенденциозный политический памфлет, в котором автор, отстаивая определенные идеи (необходимость замены наёмников-кондотьеров на регулярные национальные армии), весьма вольно обращается с фактами.

Случай с "Историей Флоренции" показателен в том плане, что даже самые убедительные и правдоподобные, на первый взгляд, средневековые описания могут быть очень далеки от подлинного положения дел. "Историю Флоренции" современным исследователям удалось "вывести на чистую воду", для хроник XII века это, увы, невозможно.

Тем не менее, определенные закономерности могут быть обнаружены. О двух типах войн уже было сказано в начале статьи. Еще более существенно, что степень "кровавости" средневековых войн неотделима от общего социального и культурного развития средневекового общества. Для раннего периода (по XI век) характерны "феодальная анархия", неустойчивость социальных институтов и морали. Нравы в это время были варварские, сражения хоть и невелики по масштабам, но кровавы. Затем наступил "золотой век" рыцарства, когда его иерархия и мораль уже сформировались и еще не были слишком испорчены товарно-денежными отношениями. В это время главенствующая военно-политическая роль рыцарей никем не ставилась под сомнение, что позволяло им разыгрывать власть и имущество по своим собственным, щадящим правилам. К этому не столь уж долгому периоду (XII-XIII века) относится большинство западноевропейских "сражений-турниров". Однако на периферии католического мира и в это время действовали прежние правила – с иноверцами и еретиками шла борьба не на жизнь, а на смерть.

Впрочем, и "золотой век", если присмотреться, был внутренне неоднороден. Наиболее "феодальным" было XII столетие, время наивысшей религиозности и власти папства в Европе. Эта ведущая роль церкви оказывала глубокое влияние и на воинскую мораль, постепенно модифицируя изначальный германо-языческий менталитет рыцарства. Именно в XII веке наиболее малокровны внутриевропейские (то есть межрыцарские) войны и наиболее кровава внешняя "крестоносная" агрессия. В XIII веке церковь начинает оттесняться на второй план королевской властью, а религиозность – "государственными интересами", "братство во Христе" начинает вновь уступать дорогу национализму. Мало-помалу внутриевропейские войны ожесточаются, чему способствует широкое использование королями простолюдинов-горожан. Настоящий перелом наступает около 1300 г., когда "рыцарственная война" и внутри Европы окончательно сдает позиции "войне смертельной". Кровавость сражений XIV-XV веков можно объяснить несколькими факторами:


1) Формы боевых действий все усложняются, на смену одному основному виду войск и способу боевых действий (лобовому столкновению рыцарской конницы в открытом поле) приходят несколько родов войск и множество тактических приемов с резко различающимися наборами достоинств и недостатков. Использование их в разных, еще не вполне изученных условиях может привести как к полной победе, так и к катастрофическому поражению. Наглядный пример – английские лучники: в одних сражениях они почти без потерь истребляли французскую тяжелую конницу, в других та же конница почти без потерь истребляла их.

2) Это же усложнение форм боевых действий приводит к регулярному участию в сражениях наемных формирований пехотинцев-простолюдинов, своей неуправляемостью резко отличных от прежних кнехтов – рыцарских слуг. Вместе с ними на поля регулярных сражений возвращается и межсословная ненависть.

3) Новые технические средства и тактические приемы, такие, как массированная стрельба лучников по площадям, оказываются принципиально несовместимы с "сознательно-щадящим" способом ведения боевых действий.

4) Завоевательный "государственный интерес" и специфика все более регулярных и дисциплинированных армий оказываются несовместимы с интернациональным рыцарским "братством по оружию". Наглядный пример – приказ Эдуарда III во время битвы при Креси 1346 г. не брать пленных до конца сражения.

5) Разлагается и мораль самого рыцарства, больше не имеющего единоличного контроля над ходом сражений. "Христианское великодушие" и "рыцарская солидарность" все более уступают рациональному интересу – если в данных конкретных условиях нет возможности получить лично для себя выкуп от плененного "благородного" противника, оказывается естественным его убить.

Впрочем, и "малокровные" сражения XII века были небезобидны для проигравших – в разорительном выкупе нет ничего хорошего. Напомним, что при Бремюле (1119 г.) треть рыцарей побежденной стороны оказалась в плену, а при Линкольне (1217 г.) – даже две трети.

Иными словами, на протяжении всех Средних Веков генеральное сражение в открытом поле было исключительно рискованным, грозящим непоправимыми потерями делом.

Отсюда отличительная особенность средневекового военного дела в рассматриваемый период (с 1100 по 1500 г.) – упор на оборону/осаду крепостей и "малую войну" (засады и набеги) при уклонении от больших сражений в открытом поле. Причем генеральные сражения чаще всего были связаны с деблокирующими действиями, то есть носили вынужденный характер. Характерный пример – Альбигойские войны (1209-1255 гг.): за 46 лет в десятках осад и тысячах мелких стычек погибли многие десятки тысяч воинов с каждой стороны, причем рыцари умерщвлялись в той же мере, как и сержанты-простолюдины, но крупное сражение было всего одно – при Мюре в 1213 г. Таким образом, средневековый рыцарь мог иметь огромный, регулярно пополняемый боевой опыт, и в то же время за всю жизнь участвовать всего в 1-2 больших сражениях.

Д. Уваров

@темы: 13 век, 11 век, Историки негодуэ, 14 век, 12 век

---

Дайримагия?????

---

Раз меня снова раскрыли

запощу без палева))))

@темы: Смехуечки