Жизнь хороша!
Сегодня ехал по кольцевой, сквозь тьму и моросящий дождь, слушал радио. И играла по радио песенка, зажигательная такая «Speedy Gonsales» от Pat Boone.
Надо сказать, что зачастую какая-нибудь песня для меня намертво связана с событием, ощущением, воспоминанием…. И вот, слушая эту песню, я вспомнил свою первую юношескую любовь. Не детскую, коих у меня к тому времени было немало, а именно юношескую.
Она была чертовски красива, она была чертовски умна, она была старше меня на несколько лет. Она любила, когда ее любят. Не знаю, как она воспринимала меня, вряд ли серьезно, но относилась ко мне дружески. К моему горькому разочарованию, не более того. Надо сказать, что я был не один такой безнадежно влюбленный – кроме меня, 17-ти летнего, в нее был влюблен (еще безнадежней, как мне кажется) ее сосед по даче, не то ее ровесник, не то он был чуть старше. В любом случае, мне его даже жаль – после ее переезда в США парень так и не женился, страдая от неразделенной любви.
Но речь не о том, кто из нас был больше влюблен и кто больше страдал после ее отъезда. Пострадал немного и перестал. Хотя, порой вспоминал ее голубые глаза и золотые локоны, ах, ах….
Через несколько лет (пожалуй, лет через 7) мы начали активно переписываться по сети. Писали друг другу длиннющие письма, настоящие шедевры эпистолярного жанра. Я ощущал некоторое душевное томление в ожидании этих писем, хотя, должен признать, и не вел при этом монашеской жизни. Мы переписывались все чаще, ее муж даже начал слегка ревновать ее к «этому русскому». Вполне вероятно, что иногда он употреблял дополнительные прилагательные, но это осталось за кадром. Я, вероятно, употреблял бы, если б моя жена столь живо радовалась письмам не пойми от кого и так много времени проводила за написанием ответов.
А потом она в очередной раз приехала к родителям и мы пошли в Мани-Хани, болтали, пили пиво. А потом заиграла эта песенка и она потащила меня плясать, заявив, что песня одна из ее любимых. После этого мы больше плясали, чем пили пиво. Было весело, но когда играли медленные песни, я по привычке смущался, хотя и был уже не 17 летним безнадежно влюбленным пацаном, а самоуверенным лейтенантом. Сказывалась былая влюбленность. А потом мы отправились по домам, по дороге немного погуляв по городу. Встретили ранний летний рассвет, дружески чмокнули друг дружку в щечку и отправились спать. Не знаю как она, а я был доволен встречей. И сегодня, услышав это жизнерадостное ай-ай-ай, Гонзалеес!!!!, ехал и лыбился.
Честно говоря, не отказался бы увидеть ее снова. И снова поплясать рок-н-ролл, но на этот раз, наверное, в файрболле.
Сто лет там не был, хотя раньше забегал туда минимум раз в месяц погреметь костями. Даже не знаю, сохранился ли там былой дух. Но, думаю, надо будет сходить....
Надо сказать, что зачастую какая-нибудь песня для меня намертво связана с событием, ощущением, воспоминанием…. И вот, слушая эту песню, я вспомнил свою первую юношескую любовь. Не детскую, коих у меня к тому времени было немало, а именно юношескую.
Она была чертовски красива, она была чертовски умна, она была старше меня на несколько лет. Она любила, когда ее любят. Не знаю, как она воспринимала меня, вряд ли серьезно, но относилась ко мне дружески. К моему горькому разочарованию, не более того. Надо сказать, что я был не один такой безнадежно влюбленный – кроме меня, 17-ти летнего, в нее был влюблен (еще безнадежней, как мне кажется) ее сосед по даче, не то ее ровесник, не то он был чуть старше. В любом случае, мне его даже жаль – после ее переезда в США парень так и не женился, страдая от неразделенной любви.
Но речь не о том, кто из нас был больше влюблен и кто больше страдал после ее отъезда. Пострадал немного и перестал. Хотя, порой вспоминал ее голубые глаза и золотые локоны, ах, ах….
Через несколько лет (пожалуй, лет через 7) мы начали активно переписываться по сети. Писали друг другу длиннющие письма, настоящие шедевры эпистолярного жанра. Я ощущал некоторое душевное томление в ожидании этих писем, хотя, должен признать, и не вел при этом монашеской жизни. Мы переписывались все чаще, ее муж даже начал слегка ревновать ее к «этому русскому». Вполне вероятно, что иногда он употреблял дополнительные прилагательные, но это осталось за кадром. Я, вероятно, употреблял бы, если б моя жена столь живо радовалась письмам не пойми от кого и так много времени проводила за написанием ответов.
А потом она в очередной раз приехала к родителям и мы пошли в Мани-Хани, болтали, пили пиво. А потом заиграла эта песенка и она потащила меня плясать, заявив, что песня одна из ее любимых. После этого мы больше плясали, чем пили пиво. Было весело, но когда играли медленные песни, я по привычке смущался, хотя и был уже не 17 летним безнадежно влюбленным пацаном, а самоуверенным лейтенантом. Сказывалась былая влюбленность. А потом мы отправились по домам, по дороге немного погуляв по городу. Встретили ранний летний рассвет, дружески чмокнули друг дружку в щечку и отправились спать. Не знаю как она, а я был доволен встречей. И сегодня, услышав это жизнерадостное ай-ай-ай, Гонзалеес!!!!, ехал и лыбился.
Честно говоря, не отказался бы увидеть ее снова. И снова поплясать рок-н-ролл, но на этот раз, наверное, в файрболле.
Сто лет там не был, хотя раньше забегал туда минимум раз в месяц погреметь костями. Даже не знаю, сохранился ли там былой дух. Но, думаю, надо будет сходить....