Жизнь хороша!
Перед рассветом высадилось на берег 380 человек, вооруженных только короткими саблями и пистолетами; каждому было дано пороха и пуль на тридцать зарядов. Пираты пожали друг другу руки в знак бодрости и отправились в путь, ведомые преданным им путеводителем, который, однако, не знал ничего о новых распоряжениях губернатора и потому привел их прямо к заваленному дефилею. Здесь невозможно было пройти. Поэтому они обратились на лесную дорогу, где вязли до колен и думали совершенно утонуть; для избежания этого они срубали ветви и ими прокладывали себе дорогу под убийственным огнем батареи, нарочно устроенной в таком направлении, что она обстреливала всю дорогу. Многие флибустьеры падали, чтоб не вставать более; но, испуская дух, увещевали своих товарищей идти вперед и предсказывали им несомненную победу. Наконец пираты достигли леса, где почва была тверже, и надеялись легче совершить остальной путь. Но тут встретили их выстрелы с другой батареи в двадцать пушек, заряженных картечью, которая производила такое ужасное действие, что наступающие падали десятками. Наконец они отступили и снова пришли на болотистую дорогу, где опять встретили их выстрелы первой батареи. Лолонуа не участвовал в этом отступлении и с небольшим отдельным отрядом достиг подножия укрепления. Но при величайших усилиях им невозможно было взобраться на бастионы без лестниц и осадных снарядов, следовательно, им оставалось погибнуть всем без исключения.
Лолонуа, на которого нисколько не подействовал страх явной смерти, и здесь не потерял присутствия духа, но хладнокровно придумывал военную хитрость. Он вдруг побежал назад со всем своим отрядом, нарочно стараясь скрыть это движение от неприятелей. Испанцы, соединившие на этом пункте все свои силы, видя это бегство и надеясь одним ударом истребить всех флибустьеров, поспешно вышли из укрепления и бросились за ними в погоню. Но тут все переменилось, потому что страшные враги, не тревожимые более батареей и будучи в состоянии померяться с испанцами на саблях, вдруг остановились и бросились на них как бешеные: чтобы отомстить за павших флибустьеров, пираты убивали всех испанцев, которых могли настигнуть, прочих прогнали в леса, а потом как бурный поток хлынули на главное укрепление и заняли его. После этого испанские солдаты в другом укреплении сдались без сопротивления. Более пятисот испанцев погибло в этот день, не считая раненых в городе и скрывшихся в лесу, которые там истекли кровью, притом все почти испанские офицеры лишились жизни в этом ужасном побоище, так же, как губернатор Мериды, старый, опытный воин, отличившийся во фландрских походах. Ни Лолонуа, ни Баско не были ранены, но зато они лишись многих храбрейших своих товарищей. Всего со стороны флибустьеров было 40 убитых и 78 раненых, последние, по причине опасных ран от картечи и недостатка во врачебном пособии, почти все умерли.
С. история морских разбойников. Архенгольц.
Собственно, похожие истории во второй половине 17 века случались не раз и не два, таких примеров десятки.
Где те испанцы, что тридцатью клинками остановили 400 китайских пиратов Ли Ма Хонга в Маниле всего сто лет назад? Это ли потомки конкистадоров, которые побеждали индейские армии, превосходившие их числом в десятки, а то и сотни раз? Где испанская ярость, наводившая ужас на жителей Нидерландов?
Ответ, впрочем, довольно прост - большинство солдат удаленных гарнизонов не блистали хорошей военной подготовкой, не имели никакого боевого опыта и вряд ли среди них были знатоки дестрезы. Это действительно были совсем не те испанцы, что были под рукой у Кортеса, да Гамы и герцога Альбы.
Лолонуа, на которого нисколько не подействовал страх явной смерти, и здесь не потерял присутствия духа, но хладнокровно придумывал военную хитрость. Он вдруг побежал назад со всем своим отрядом, нарочно стараясь скрыть это движение от неприятелей. Испанцы, соединившие на этом пункте все свои силы, видя это бегство и надеясь одним ударом истребить всех флибустьеров, поспешно вышли из укрепления и бросились за ними в погоню. Но тут все переменилось, потому что страшные враги, не тревожимые более батареей и будучи в состоянии померяться с испанцами на саблях, вдруг остановились и бросились на них как бешеные: чтобы отомстить за павших флибустьеров, пираты убивали всех испанцев, которых могли настигнуть, прочих прогнали в леса, а потом как бурный поток хлынули на главное укрепление и заняли его. После этого испанские солдаты в другом укреплении сдались без сопротивления. Более пятисот испанцев погибло в этот день, не считая раненых в городе и скрывшихся в лесу, которые там истекли кровью, притом все почти испанские офицеры лишились жизни в этом ужасном побоище, так же, как губернатор Мериды, старый, опытный воин, отличившийся во фландрских походах. Ни Лолонуа, ни Баско не были ранены, но зато они лишись многих храбрейших своих товарищей. Всего со стороны флибустьеров было 40 убитых и 78 раненых, последние, по причине опасных ран от картечи и недостатка во врачебном пособии, почти все умерли.
С. история морских разбойников. Архенгольц.
Собственно, похожие истории во второй половине 17 века случались не раз и не два, таких примеров десятки.
Где те испанцы, что тридцатью клинками остановили 400 китайских пиратов Ли Ма Хонга в Маниле всего сто лет назад? Это ли потомки конкистадоров, которые побеждали индейские армии, превосходившие их числом в десятки, а то и сотни раз? Где испанская ярость, наводившая ужас на жителей Нидерландов?
Ответ, впрочем, довольно прост - большинство солдат удаленных гарнизонов не блистали хорошей военной подготовкой, не имели никакого боевого опыта и вряд ли среди них были знатоки дестрезы. Это действительно были совсем не те испанцы, что были под рукой у Кортеса, да Гамы и герцога Альбы.
-
-
04.01.2016 в 08:55"Весь XVI век испанская пехота шла от победы к победе, испанское золото решало сложнейшие вопросы дипломатии, а испанский флот господствовал на морях. Блеск победы над турками при Лепанто (1571 г.) скрасил горечь проигрыша войны, тем более, что расплачивалась за поражения Венеция. Но гибель Непобедимой Армады (1585) и отпадение Голландии (1581) показали, что силы Испании не растут, а убывают. В XVII в. Испания терпит поражение за поражением. В ней не хватает людей ни для пополнения армии и флота, ни для нужд промышленности, ни для защиты американских владений от английских и французских корсаров. И не то чтобы в Испании наступила депопуляция, а просто испанцы стали хуже сражаться и меньше работать"