Жизнь хороша!
Именно эту фразу швейцарцы после Бикокки выбрали в качестве объяснения, почему они не смогли одержать победу. Проклятые уроды испанцы дрались не по-мужски, а ландскнехты те и вовсе драться не стали, потому как подлые трусы.
Французы это объясняли иначе - швейцарцы, мол, жадное дурачье!
Картинки+буквыФранцузов можно понять - швейцарцы, присланные в качестве подкрепления Оде де Фуа, которого весьма ощутимо потрепал и изгнал из Милана Просперо Колонна, сразу же заявили: либо бабло платите вперед, либо атакуем прям сейчас, быстренько всех убиваем и мы пойдем, потому как без денег воевать нам не интересно. Жадные уроды! - наверняка хотел сказать Оде де Фуа, а может быть и сказал, но тем не менее согласился, что лучше прямо сейчас победить, чем остаться без швейцарской пехоты.
Швейцарцев дополнительно грела мысль, что они вот-вот дорвутся до ландскнехтов, которых сильно не любили. Мы вам устроим "плохую войну!" - предвкушали швейцарцы, а Фрундсберга вашего....
У обоих сторон были далеко идущие планы, но Колонна лучше подготовился к встрече - фактически, он создал полевое укрепление, использовав как его основу заглубленную дорогу, которую углубили еще больше, превратив в ров, а добытую таким путем землю использовали для строительства вала. Вообще Колонна крайне удачно выбрал место для битвы - на левом фланге его войск было болото, правый фланг был прикрыт рвом вдоль дороги на Милан. Перебраться через рос можно было по каменному мосту. Рядом с этим мостом и расположились подкрепления, подошедшие к имперцам из Милана под командованием Франческо Марии Сфорца.
Ширина фронта армии Колонны была всего 550 метров, что позволило ему поставить на валу испанских аркебузиров Фернандо д'Авалоса, своего родственника (Фернандо был женат на близкой родственнице Просперо Колонны, Виттории, одной из самых интересных женщин той эпохи) и артиллерию.
Французы отправили на разведку "Черный отряд" Джованни Медичи и получили неутешительные новости - поле перед позициями имперцев не подходит для маневров - слишком много ирригационных рвов, слишком мало места.
Однако швейцарцев это не только не остановило, но и не смутило. Они рвались в бой, были бодры и веселы. Командовать ими поручили Анну де Монморанси, тогда еще не слишком пожилому маршалу (на тот момент это не было высшим званием во французской армии). Для усиления швейцарцев выделили артиллерию, развивать же их успех должна была тяжелая кавалерия, те самые жандармы, которые в то время работали за танки, и французская пехота. Венецианцы были оставлены в резерве, сформировав третью линию.
Основная часть кавалерии должна была обойти имперцев по миланской дороге, выбить с моста и ударить в тыл пехоте.
Но план начал рушиться сразу же - швейцарцы, не желая ждать пока французская артиллерия ударит по врагу, ломанулись вперед двумя колоннами и де Монморанси не смог их удержать, а может и не захотел. Имперская артиллерия открыла огонь сразу, как смогла, стрелять по плотным колоннам швейцарцев для имперских артиллеристов было сущим удовольствием и до дороги и вала пикинеры дошли уже понеся ощутимые потери. Быстро выяснилось, что стены вала слишком крутые, чтобы по ним можно было забраться для рукопашной, снизу никого пиками не достать, а сверху стреляют испанцы. Тех, кто все же умудрялся подняться на вал, тепло и радостно встречали ландскнехты. С такого расстояния от пули из аркебузы спасет лишь редкая кираса, но вот беда - такие кирасы были действительно редкостью. Швейцарцы попытались обойти испанцев, но обходить было негде. Испанцы стреляли, перезаряжали, снова стреляли - как только могли быстро. Целиться не было нужды - промахнуться, стреляя по столь плотной толпе было невозможно. Через полтора часа бойни, потеряв более 3000 человек, швейцарцы отступили. Во время этой атаки погибли все французы, сопровождавшие швейцарцев, за исключением Монморанси. Был выбит почти поголовно командный состав швейцарцев, они были деморализованы.
На миланской дороге и мостике французам повезло немного больше - кавалеристы под командованием Тома де Фуа-Лескена сумели пробиться через прикрывавший мост отряд имперской кавалерии, попытались напасть на имперскую пехоту с тыла (если подумать, то сущее самоубийство - изначально французов было всего 400 человек, а у Колонны одних ландскнехтов было от 2 до 4 тысяч (по разным источникам). Навстречу французам Колонна бросил отряд кавалерии под командованием Антонио де Лейва, еще одного генерала-испанца, участвовавшего в том бою. Испанец не подвел - французов отбили и они, понимая, что дело плохо, решили отступить.
Тем временем Сфорца решил перекрыть им отступление через мост (непонятно, правда, почему он не атаковал их когда они только шли к мосту, вроде бы силы были не сравнимые - у Сфорца было почти 6500 человек, правда это была пехота и в основном рекруты. Французам удалось пробиться через мост и на этот раз, остатки отряда вернулись к основным войскам. Этот эпизод во многом подтверждает мысль, что при правильном использовании тяжелая кавалерия того времени была еще ого-го, не совсем исчерпала свои возможности.
Колонна довольно потирал руки, считая, что после такой трепки французы уберутся сами. Многие из его командиров рвались в бой, некоторые даже самостоятельно повели свои отряды преследовать швейцарцев, но Джованни Медичи быстро убедил их в ошибочности такого решения. Колонна так и не отдал приказа на общее наступление, считая, что оставшихся французов еще многовато для того, чтобы их атаковать, да и атаковать через поле, где только что полегли швейцарцы казалось не лучшей идеей - с артиллерией французов ничего не случилось, она пока еще не вступала в бой.
Швейцарцы действительно убрались восвояси первыми - как уже говорилось, у французов не было денег, да и понесенные потери не лучшим образом сказались на желании воевать.
Следом за швейцарцами отступили венецианцы и французы.
Швейцарцы же еще несколько лет на всех углах кричали, что ландскнехты трусы не мужики, потому что боятся зарубиться лоб-в-лоб, не прячась за испанцами, рвами и этими бабскими аркебузами. В битве при Павии ландскнехты наконец согласились на матч-реванш, результаты которого окончательно похоронили славу швейцарской пехоты. Но это уже совсем другая история.
Лица:
Франческо Ферранте д Авалос и супругой
Их родственник. Просперо Колонна
Джованни Медичи, который жил смело, умер молодым.
Франческо делла Ровере, которому не везло на войне, а так же довелось выпить яда.
Французы это объясняли иначе - швейцарцы, мол, жадное дурачье!
Картинки+буквыФранцузов можно понять - швейцарцы, присланные в качестве подкрепления Оде де Фуа, которого весьма ощутимо потрепал и изгнал из Милана Просперо Колонна, сразу же заявили: либо бабло платите вперед, либо атакуем прям сейчас, быстренько всех убиваем и мы пойдем, потому как без денег воевать нам не интересно. Жадные уроды! - наверняка хотел сказать Оде де Фуа, а может быть и сказал, но тем не менее согласился, что лучше прямо сейчас победить, чем остаться без швейцарской пехоты.
Швейцарцев дополнительно грела мысль, что они вот-вот дорвутся до ландскнехтов, которых сильно не любили. Мы вам устроим "плохую войну!" - предвкушали швейцарцы, а Фрундсберга вашего....
У обоих сторон были далеко идущие планы, но Колонна лучше подготовился к встрече - фактически, он создал полевое укрепление, использовав как его основу заглубленную дорогу, которую углубили еще больше, превратив в ров, а добытую таким путем землю использовали для строительства вала. Вообще Колонна крайне удачно выбрал место для битвы - на левом фланге его войск было болото, правый фланг был прикрыт рвом вдоль дороги на Милан. Перебраться через рос можно было по каменному мосту. Рядом с этим мостом и расположились подкрепления, подошедшие к имперцам из Милана под командованием Франческо Марии Сфорца.
Ширина фронта армии Колонны была всего 550 метров, что позволило ему поставить на валу испанских аркебузиров Фернандо д'Авалоса, своего родственника (Фернандо был женат на близкой родственнице Просперо Колонны, Виттории, одной из самых интересных женщин той эпохи) и артиллерию.
Французы отправили на разведку "Черный отряд" Джованни Медичи и получили неутешительные новости - поле перед позициями имперцев не подходит для маневров - слишком много ирригационных рвов, слишком мало места.
Однако швейцарцев это не только не остановило, но и не смутило. Они рвались в бой, были бодры и веселы. Командовать ими поручили Анну де Монморанси, тогда еще не слишком пожилому маршалу (на тот момент это не было высшим званием во французской армии). Для усиления швейцарцев выделили артиллерию, развивать же их успех должна была тяжелая кавалерия, те самые жандармы, которые в то время работали за танки, и французская пехота. Венецианцы были оставлены в резерве, сформировав третью линию.
Основная часть кавалерии должна была обойти имперцев по миланской дороге, выбить с моста и ударить в тыл пехоте.
Но план начал рушиться сразу же - швейцарцы, не желая ждать пока французская артиллерия ударит по врагу, ломанулись вперед двумя колоннами и де Монморанси не смог их удержать, а может и не захотел. Имперская артиллерия открыла огонь сразу, как смогла, стрелять по плотным колоннам швейцарцев для имперских артиллеристов было сущим удовольствием и до дороги и вала пикинеры дошли уже понеся ощутимые потери. Быстро выяснилось, что стены вала слишком крутые, чтобы по ним можно было забраться для рукопашной, снизу никого пиками не достать, а сверху стреляют испанцы. Тех, кто все же умудрялся подняться на вал, тепло и радостно встречали ландскнехты. С такого расстояния от пули из аркебузы спасет лишь редкая кираса, но вот беда - такие кирасы были действительно редкостью. Швейцарцы попытались обойти испанцев, но обходить было негде. Испанцы стреляли, перезаряжали, снова стреляли - как только могли быстро. Целиться не было нужды - промахнуться, стреляя по столь плотной толпе было невозможно. Через полтора часа бойни, потеряв более 3000 человек, швейцарцы отступили. Во время этой атаки погибли все французы, сопровождавшие швейцарцев, за исключением Монморанси. Был выбит почти поголовно командный состав швейцарцев, они были деморализованы.
На миланской дороге и мостике французам повезло немного больше - кавалеристы под командованием Тома де Фуа-Лескена сумели пробиться через прикрывавший мост отряд имперской кавалерии, попытались напасть на имперскую пехоту с тыла (если подумать, то сущее самоубийство - изначально французов было всего 400 человек, а у Колонны одних ландскнехтов было от 2 до 4 тысяч (по разным источникам). Навстречу французам Колонна бросил отряд кавалерии под командованием Антонио де Лейва, еще одного генерала-испанца, участвовавшего в том бою. Испанец не подвел - французов отбили и они, понимая, что дело плохо, решили отступить.
Тем временем Сфорца решил перекрыть им отступление через мост (непонятно, правда, почему он не атаковал их когда они только шли к мосту, вроде бы силы были не сравнимые - у Сфорца было почти 6500 человек, правда это была пехота и в основном рекруты. Французам удалось пробиться через мост и на этот раз, остатки отряда вернулись к основным войскам. Этот эпизод во многом подтверждает мысль, что при правильном использовании тяжелая кавалерия того времени была еще ого-го, не совсем исчерпала свои возможности.
Колонна довольно потирал руки, считая, что после такой трепки французы уберутся сами. Многие из его командиров рвались в бой, некоторые даже самостоятельно повели свои отряды преследовать швейцарцев, но Джованни Медичи быстро убедил их в ошибочности такого решения. Колонна так и не отдал приказа на общее наступление, считая, что оставшихся французов еще многовато для того, чтобы их атаковать, да и атаковать через поле, где только что полегли швейцарцы казалось не лучшей идеей - с артиллерией французов ничего не случилось, она пока еще не вступала в бой.
Швейцарцы действительно убрались восвояси первыми - как уже говорилось, у французов не было денег, да и понесенные потери не лучшим образом сказались на желании воевать.
Следом за швейцарцами отступили венецианцы и французы.
Швейцарцы же еще несколько лет на всех углах кричали, что ландскнехты трусы не мужики, потому что боятся зарубиться лоб-в-лоб, не прячась за испанцами, рвами и этими бабскими аркебузами. В битве при Павии ландскнехты наконец согласились на матч-реванш, результаты которого окончательно похоронили славу швейцарской пехоты. Но это уже совсем другая история.
Лица:
Франческо Ферранте д Авалос и супругой
Их родственник. Просперо Колонна
Джованни Медичи, который жил смело, умер молодым.
Франческо делла Ровере, которому не везло на войне, а так же довелось выпить яда.
@темы: Оружие, Историки негодуэ
